Юлия Лукова - Прах земной [СИ]
– В красный я не смог, Костян не захотел меняться.
– Ясно. Кстати, вот, познакомься это – Эля. Элька, а это Антон, – представила нас друг другу Мальвина.
– Привет.
– Здорова.
Они продолжили обсуждать какого-то Костяна, который с прошлого месяца захапал себе красный цвет и никому другому его теперь не уступал.
Так как я единственная не понимала о чём идёт речь, мне объяснили, что Мишка прошлым летом предложил шестерым своим однокашникам пари: выбрать один из цветов радуги и на год покрасить в него свою шевелюру. Цветами можно было меняться, главное только не возвращаться к своему природному "окрасу".
– А давайте найдём Костика, напоим его и заставим перекраситься! – предложила внезапно Мальвина, придвинувшись поближе к Антону.
Мне тут же вспомнился Рич. Чем он таким, зараза, занят, что не может ответить на сообщения или хотя бы перезвонить?
– Как ты его найдёшь? Сама видишь, сколько здесь народу.
– Так мы разделимся, – не унималась подруга, схватив парня за руку и утащив его по направлению на первый этаж.
– Чего это она с ним такая добренькая? – с непониманием обернулась я к Ане.
– А она Тоху за старшего брата почитает, вместо Петьки, так сказать. И ведёт себя с ним прилично, а-ля барышня средневековая. Ну что, пошли искать Костяна?
Мы-то пошли, но, прочесав весь второй этаж и заглянув во все комнаты (по крайней мере, во все открытые), никого не нашли.
– Может, они его уже внизу схватили? – предположила я.
– Может быть… ан нет, вон же он шатается! – указала Аня в другой конец зала, потянув меня за собой. Но вскоре толпа танцующих нас разделила, и я отстала.
Растерянно оглядываясь по сторонам и думая, как бы протолкнуться обратно к окну, я прижалась к стене, чтобы не быть задавленной каким-нибудь подвыпившим бугаем.
Вдруг все лампочки потухли, а помещение осветил яркий сиреневый луч, за ним последовал голубой и розовый. Кто-то восторженно вскрикнул, для меня же время будто замедлилось, стало трудно дышать.
Опять дежавю. Опять мир замер, а голова заполнилась яркими образами.
Последние кусочки памяти вернулись на своё место, и по щекам потекли слёзы.
Филька, братец мой… два года, всего два года, куда тебе умирать?!
– Эй, а ведь мы знакомы, – прозвучало неожиданно над головой. – Тобой Царь очень интересуется.
– Что?
Передо мной стоял парень со светлыми волосами и мягкими, детскими чертами лица. Глаза на пол лица, наивная улыбочка и белая, застёгнутая на все пуговицы рубашка создавали образ галантного джентльмена, однако от его голоса по позвоночнику пробежало стадо мурашек.
– Элена, правильно? А я Себастьян, – заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо незнакомец. Я не успела перехватить его руку, и он дотронулся до нервно бьющейся жилки на моей шее. Дальше – темнота.
***
– Простите, пожалуйста, я вас не заметил, – Олег помог подняться с земли немолодой уже черноволосой женщине. Зазевавшись, он перестал смотреть по сторонам и в итоге врезался в неё.
– Ничего страшного, – через силу выдавила из себя та, притянув к себе своего не то сына, не то внука, маленького мальчика с белыми волосами.
Где-то он этих двоих уже видел… не тот ли это мальчуган, которого Марк за Филиппа принял?
– Ещё раз извините, – вновь пробормотал Романов, подав женщине упавшую в снег сумку.
– Угу. Роберт, пошли, – сказала она уже мальчику, но тот на это никак не отреагировал, пялясь во все глаза на Олега и приоткрыв рот.
– Я не Робет, я Фийип! – крикнул мелкий неожиданно, вырвав свою руку из руки женщины и кинувшись мужчине за спину. – Я Фийип, – повторил уже гораздо тише и неуверенней. – Па-а-апа…
– Роберт!
– Филипп?
Девять ангельских чинов* – делятся на триады, каждая из которых имеет какую-либо особенность. Первая триада: Серафимы, Херувимы, Престолы. Вторая триада: Силы, Господства, Власти. Третья триада: Начала, Архангелы, Ангелы.
Штанга** – украшение, пирсинг.
Триазген*** – ядовитое вещество, газ или жидкость без цвета и запаха.
Часть пятая. Пыль небес.
Рич.
Пять дней прошло с тех пор, как пропала Элена. Карл за это время таинственным образом тоже успел куда-то подеваться, что не осталось без моего и Зубакинского внимания.
Конечно, живущие в городе Джен с Крисом всячески отвергали его причастность к похищению Романовой, но одно из основных правил, которому нас учили в Доме, гласило, что к любым совпадениям нужно относиться с опаской и осторожностью. Тем более, Царёк сам обещал отомстить мне за враньё про "сына". И как же он рассчитывал это сделать, если не с помощью Элены?
Пока я искал подтверждение своим домыслам, наркоторговец обратился в полицию и задействовал многочисленные криминальные связи, но никаких зацепок так и не нашёл. Что лишний раз подтверждало – девушку похитили профессионалы, коими как раз и являлись Карл с Себастьяном.
В конце концов, мне надоели бесплодные поиски, и я снова пришёл к неприкасаемым за разъяснениями, на сей раз не собираясь уходить без ответа.
– Куда уехал Карл? – устало повторил я свой вопрос, прижав Дженнифер к полу и прочертив ножом от её виска до подбородка кривую линию.
Девушка даже не поморщилась, однако сердце её застучало быстрее и страха в глазах основательно прибавилось. Она уже призналась, что Элену забрал их обожаемый Царь, а вот куда он уехал, говорить отказывалась.
Кристиан же в это время лежал в прихожей с поломанным позвоночником и помочь своей напарнице, естественно, был не в состоянии.
– Не знаю, – ответила неприкасаемая, всем своим видом сейчас больше напоминающая куклу Вуду с переломанным руками и ногами, чем живого человека.
Поняв, что ответа мне не добиться, я воткнул ещё одно лезвие в её грудь и поднялся.
Затем, вызвал скорую помощь и полицию.
Первые пускай заберут с собой неприкасаемых, а вторые прочешут квартиру Карла. Уверен, они найдут много интересных вещей, способных создать этой наглой морде большие проблемы.
Не смотря на неудавшийся разговор и малое количество информации, поиски Элены я продолжил, только вот… на седьмой день у меня полностью отнялась рука. В прошлый раз, чтобы это случилось, должно было пройти две недели, а сейчас хватило и одной.
Но чем дальше в лес – тем больше палок. На восьмой день я перестал чувствовать плечо, на девятый – часть туловища, на одиннадцатый – вторую руку. А потом случилось то, о чём не так давно предупреждал меня Мифьен.
Началось всё поздней ночью и с того, что ко мне вновь вернулась прежняя чувствительность. Решив, что это Элена находиться где-то поблизости, я выбежал на улицу, прочесал весь район, но ни Романову, ни Карла так и не нашёл. Возвращаясь домой, почувствовал странное головокружение и присел на лавочку отдохнуть.
Я не сразу сообразил, что со мной происходит, поэтому, когда рядом стали крутиться большие, даже жирные крысы, лишь удивился. Но когда одна из них запрыгнула мне на колени и превратилась в маленькую ящерицу с Пепелищ, на время потерял способность говорить.
Совсем скоро ко мне на лавочку подсел человек в сером плаще. Это был тот неприкасаемый, которого давным-давно колесовали и посадили со мной в одну камеру. Именно его голос раз за разом призывал меня покончить жизнь самоубийством.
– Ну, как жизнь? – придвинувшись поближе, спросил он. Лицо его наполовину истлело, в нём копошились разные жуки и черви, из пустых глазниц выглядывали змеи.
– А тебе зачем?
– Протокол веду, – усмехнулась жертва колесования. – Бесы приказали.
– Тогда, лучше всех.
– Не-е, так не пойдёт. Мы, убийцы, хорошей жизни не заслуживаем. Надо исправлять.
Сильный удар под дых выбил из меня весь воздух, последующий в грудь сломал несколько рёбер. Я упал на землю, попытался встать, но тело снова будто парализовало.
– Дева или колесо? – спросил стоящий надо мной мёртвый мужчина, держа в одной руке маленькую деревянную статуэтку женщины, а в другой – кольцо. Но спрашивал он не меня. Крыс.
– Дева! – пропищала стая озлобленно пищащих грызунов.
Тут же земля подо мной разверзлась, и я упал… в железный гроб. Под кожу мне загнали тысячу игл, а сверху накрыли крышкой с изображённой на ней девушкой. Из горла вырвался тихий хрип, мысли затмила боль. По венам будто пустили жидкий огонь, а глаза выжгли кислотой. Тишина звенела в ушах, сводила с ума, обещая бесконечно долгие муки. Не зря всё-таки я так сильно боялся в детстве этой железной девы – любимой пытки наших палачей…
– Герр Ричард, герр Ричард, – продрался в затуманенное сознание обеспокоенный голос Мифьена.
Я вздрогнул, потому что гроб и боль с иглами мгновенно исчезли.
Крюгер, не теряя ни секунды, помог мне подняться и сесть на лавочку. На небе ярко светило солнце. Это что я, полночи пролежал в снегу? И как только не замёрз…
